Встречаясь с коллегами из Ассоциации европейского бизнеса России, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что затягивание введения безвизового режима между ЕС и Россией становится "неприличным". Разумеется, это всего лишь дипломатическая риторика, потому что дело не в организационной готовности или неготовности двух сторон к введению безвизового режима и даже не в миграционных потоках и наркотрафике, а в том, что пока не будет ясности, с какой Россией Западу предстоит иметь дело, по крайней мере с 2012-го по 2018 год, тема безвизового режима останется в состоянии вялой заморозки.
Примерно в таком виде, в каком пребывал долгие годы сюжет вступления России в ВТО.
При всем своем символическом значении отмена виз между Россией и странами Евросоюза — это чрезвычайно прагматическая вещь, важная не только с точки зрения туристических пассажиропотоков, идущих в основном с востока на запад. Разумеется, речь идет прежде всего об экономике. И, что еще более важно, об образовании, столь необходимом для российской молодежи, чьими университетами все чаще становится лагерь на Селигере, где диалектику учат не по Гегелю. Нормальное западное образование крайне важно для перекоммутации засоренных мозгов российской молодежи.
Словом, безвизовый режим нужен для модернизации России. Но язык дипломатии, "лавровый лист", прикрывает и стыдливо маскируемый тезис: безвизовый режим необходим прежде всего Медведеву — как личная победа, имеющая и предвыборный смысл, и более долгосрочный, важный для него как для потенциального, а не бумажного, точнее, дигитального, как сейчас, модернизатора России.
От электорального эффекта отмены виз не отказался бы и Путин, но уж он-то должен понимать, как к нему относится Запад. Вот этот самый Запад и ждет окончания необъявленной схватки-2012.
Вполне очевидно, что при Путине-2012—2024 никакого безвизового режима не будет. Проблема не в русских гастарбайтерах, а в персонажах, например, виновных в гибели Магнитского.
Можно, конечно, иронизировать над пылкостью высказываний Лаврова, над классической вечно возмущенной тональностью мидовской риторики. Но если отбросить всю эту ритуальную и неискоренимую шелуху с чепухой, то получится, что министр иностранных дел пытается играть на стороне Медведева. Причем как минимум с тех пор, когда президент пытался завербовать в свои сторонники дипломатический корпус, выступив перед сотрудниками МИДа, в том числе самыми замшелыми и мухомористыми, в июле этого года.
"Мы должны более эффективно использовать наш внешнеполитический инструментарий именно для решения внутренних задач", — говорил тогда президент. Пока для решения своих внутренних задач успешно использует внешнеполитический инструментарий премьер. Во всяком случае, его многолетнего упорства хватило для создания устойчивого мифа о врагах России. Эта чекистская установка вот уже второе десятилетие подряд позволяет сохранять рейтинги "национального лидера" на уровне поражающей воображение тефлоновости. Но, понятное дело, в этом пассаже его визави по дуумвирату имел в виду иное — использование дипломатии для решения проблем экономики и модернизации.
Российская дипломатия для решения этих задач не очень-то приспособлена, но Сергей Лавров, судя по всему, пытается, по крайней мере на словах, осуществить, как он сам выражается, "модернизационную перенастройку нашей дипломатии". Дело благородное, но не менее сложное, чем конвертация диковатой милиции в цивилизованную полицию. В одном только сентябре Лавров уже не раз говорил о "максимальном задействовании внешних источников для решения задач модернизации страны", "модернизационной заряженности внешней политики России". Следующим шагом, надо думать, станут рассуждения о демократии — в духе последних выступлений его кремлевского патрона.
Но чем дольше западные коллеги наблюдают за сегодняшней Россией, тем меньше у них желания вводить безвизовый режим, даже если российская сторона готова идти на уступки.
Карикатура Кена Каллахера в последнем номере журнала The Economist грубовато, но ясно артикулирует представления о сегодняшней России: Путин, характеризующий вопрос журналиста как "arresting" и требующий от милиционера с дубинкой, соответственно, ареста журналиста. Взгляд, конечно, очень варварский, но верный по существу. И ничто не способно разрушить этот стереотип, честно заработанный не столько самой Россией, сколько ее несменяемым руководителем.
Если мы сами себя (вместе с Берлускони) считаем нормальной страной, это еще не значит, что мы в действительности или в глазах Запада нормальны. Поправку на "ненормальность" следует делать всякий раз, когда оцениваются перспективы тех или иных значимых переговоров. Чего мы, собственно, хотим, если во главе нашего государства стоит Путин, а представляет Россию в НАТО Рогозин? Любви и дружбы? Пока, кроме запутанных "многовекторных" па мировой дипломатии, мы ничего не заслужили. Безвизового режима, увы, это тоже касается.
Чтобы узнать подлинный вектор российской внешней политики, надо дождаться разрешения главной интриги политики внутренней — выборов-2012.
Статья опубликована на сайте Газета.Ru
