Открытое письмо матери Александра Долматова

На таких, как Саша, можно только равняться, и это непросто. Он любил каждого человека и никогда ни о ком не говорил плохо. Был вдумчивый и глубокомыслящий. Когда я была маленькой, я считала, что живу в самой счастливой стране, думала, мы, русские, самые добрые и щедрые, самые-самые… Куда все это делось теперь? Какими мы стали, где наша духовность? Задуматься бы нашим высшим чинам, почему такой честный человек, как Саша, уехал.

Вот загадка! Он ведь даже гимн своей страны слушал стоя. Да, был эмоциональным; любил людей и жизнь. Хотел жить!

Пора создавать такие условия, чтобы честные люди оставались в стране и были в ней счастливы. Для этого существует власть — сделать народ счастливым. И задуматься следует об этом, а не о последней странице записки.

У нас великий народ и страна, но главное, чтобы это не осталось только на словах. Сейчас мало места на Руси таким людям, как Саша. Все больше людей, для которых главное не духовное, а материальное. Саша знал, что многие духовные ценности утрачиваются, и был не понят в своей стране, уехал после Болотной. Кто ответит за то, что произошло на Болотной? Саша всегда поступал в рамках закона и совести. Мой сын шел на шествие, а там — чуть не война! Кто это допустил, тот пусть и ответит! Кто-то же должен ответить за то, что происходит в стране.

Сердюков на свободе, а ведь все знают, что происходит в его ведомстве. А Саши, который был против коррупции, был честен, нет. Где наша совесть, куда делись наши качества — честность и благородство? Прошу ответить тех, из-за кого он уехал. Разбирайтесь! Не удосужились даже приехать. Ко мне приходил посол Нидерландов, выразил свое искреннее соболезнование, и я чувствовала, что это идет от сердца. А что я вижу от соотечественников, которые считают: мол, уехал, а не вышло; не нужен ты нам? Эти люди плюют мне в душу, оскверняют память моего сына. Что, теперь так заведено у русских? Как это пережить мне, ответьте!

Жалко, что ему пришлось уехать из России, своей страны. Вот о чем надо задумываться, а не о последней странице записки, которую он писал в такую минуту, что не дай Вам Бог!