Мне уже приходилось писать, что путинский режим (во главе с Путиным или без него, что далеко не так принципиально, как кажется) будет спасен Западом. По разным причинам, как экономическим, так и политическим, Запад не хочет сражаться за Украину, о чем недвусмысленно заявил на прошедшей неделе. И дело не только в том, что Украина сама победить Путина не может. Запад слишком хорошо понимает, чем ему грозит конфликт с агрессивной и распоясавшейся Россией, и решил провести границу по странам Балтии. То есть по реальной границе с НАТО, откровенно подавая пас Путину: что бы ты ни сделал с Украиной, мы, конечно, будем громко осуждать, но сражаться за свободу Украины и рисковать собой не намерены.
Накануне заявления одного из руководителей НАТО о том, что Украина не входит в зону ответственности Европы, сразу несколько влиятельных западных газет (The Guardian, The New-York Times, Financial Times и др.) стали обсуждать положение в Украине с новой интонацией, в которой ответственность за конфликт между Россией и Западом по поводу Украины (и за приближение новой мировой войны) была со всей возможной отчетливостью разделена между Путиным и Западом. Причем не в равных долях, а примерно в путинской интерпретации: Путин, конечно, тоже виноват, но Запад виноват куда больше.
Аргументов в защиту Путина мы, правда, найдем немного. По большому счету – это один аргумент, варьируемый на разные лады. Запад действительно испугал Путина, нарушив негласные договоренности не приближать НАТО к границам России. И приблизив их, вызвал ту реакцию Путина, которую мы называем неадекватной, эмоциональной, самоубийственной. Но не видим и рационально (и уж точно – психологически) обоснованной обиды и страха, который Путин и его элиты (да, настроенные удержаться у власти любой ценой, поправшие всевозможные демократические процедуры, разрушившие все только складывающиеся гражданские институты, запустившие маховик человеконенавистнической пропаганды) могли, несмотря на все выше сказанное, испытать. И, скорее всего, испытали, прежде чем решиться на ответные действия в виде аннексии Крыма и войны на Донбассе.
Как формулируют это те наблюдатели, которые полагают политику демонизации, иррационализации Путина – опасной и ведущей к мировой войне. И началось это не вчера, с аннексии Крыма и войны на Донбассе, а в мирные ельцинские 90-е. Вместо того чтобы включить Россию в систему общеевропейской безопасности, Запад попытался изолировать Россию, рассчитывая сделать ее менее опасной в будущем, а добился прямо противоположного. Обозлил и испугал путинскую элиту, вынудив ее предпринимать шаги, ведущие к нарастанию противостояния.
Понятно, что нам очень хочется посоветовать западным аналитикам открыть пошире глаза и увидеть, что Путин с его первых шагов на политической арене стал заигрывать с великодержавными амбициями плебса (гимн, красная звезда, Бабицкий, НТВ, Ходорковский и т.д.). А его представление о "геополитической катастрофе XX века" существенно расходится с представлениями о вменяемой и лояльной к мировому порядку России.
Однако западные аналитики подчеркивают, что Путин не напал на Украину в 2004 или в 2007, а сделал это только тогда, когда возникла угроза, что НАТО встанет по границе с Украиной.
Понятно, что журналисты самых влиятельных мировых изданий выражают не только свое мнение, но и мнение либеральной части западных интеллектуалов и политиков, для которых экспансионизм Путина не более неприемлем, чем экспансионизм НАТО (потому что они смотрят изнутри другой системы, им более близкой и понятной, а нами подчас мифологизируемой). Для западноевропейских либералов НАТО – не потенциальный спаситель Украины и бывших сателлитов СССР, стремящихся спрятаться от него куда угодно, хотя бы под зонтиком его противника, а институция, допускающая ошибки, в том числе серьезные. На Западе, несомненно, есть свои ястребы, свои силовики, которым точно так же, как силовикам Путина, война – мать родна: поит и кормит, одевает и обувает. Но в любом случае (и это подтверждает заявление генсека НАТО), конфликт в Украине (на самом деле война за возвращение Украины в зону российского влияния) для многих влиятельных политиков – это не противостояние абсолютного добра с абсолютным злом, как многим хотелось бы его интерпретировать. И зло, и добро, по версии западных аналитиков и политиков, – относительно. Более того, то, что видится нам очевидным злом, то есть путинский режим, интерпретируется как политика, во многом вынужденная и соответствующая логике его (режима) интересов.
Для большинства российских либералов, единственным мотивом путинской элиты является удержание власти во что бы то ни стало. Для западных наблюдателей, может, этот мотив и присутствует, но он, безусловно, не единственный. Для того чтобы удержаться у власти, надо соответствовать ожиданиям электората, что (вне зависимости от последствий этих ожиданий) Путин и делает.
Дабы иметь поддержку, Путину нужно нажимать на клавиши, стертые от употребления предыдущими правителями России: клавиши патриотизма, русского великодержавия, антиамериканизма и национализма. Но не только. Страхи путинского электората перед НАТО подтверждаются историей нападений на Россию со стороны Запада, многочисленных войн, которые Россия вела именно с западными странами.
Далеко не всегда в этих войнах справедливость была на стороне России, очень часто она сама была агрессивной и непримиримой. А если говорить о ее имперской позиции и практике расширения империи за счет других стран и народов, то ужасающе жестокой и беспощадной. Но и реальность фобий нельзя сбрасывать со счета, тем более что и Россия имеет дело не с агнцами божьими, а со странами, имеющими свои интересы и расчеты, иногда совпадающие, но чаще не совпадающие с великодержавной политикой России вчера и сегодня.
Западные аналитики часто ставят вопрос: а что было бы, если вместо Путина был другой правитель, но не из воображаемого, а из реального набора потенциальных кандидатов (Примаков, Лужков, Степашин; у Немцова шансы стать преемником Ельцина в 1999 были небольшие). Или, как написал один исследователь, хороший Путин (понимая по умолчанию, что сегодняшний Путин – плохой. Русский перевод статьи здесь). По мнению аналитика, изменились бы детали – может быть, не был так нагло захвачен Крым, может быть, не было так беспардонно раскручена война на Донбассе, может быть, у хорошего Путина не было бы такой вызывающей риторики и такой ужасающе примитивной внутренней пропаганды, но реакция на приближение НАТО к границам России была бы схожей.
Понятно, что дискуссионна сама реальность (или не реалистичность) этих страхов, в смысле: представляет ли Запад для путинского режима реальную или выдуманную опасность, как он (путинский режим) раньше выдумал опасность майдана и оранжевой революции, до которых дело в России, возможно, так никогда и не дойдет.
Но страх перед вооруженным (да и не вооруженным) Западом – есть нечто вроде молока матери, с него начинается русская жизнь и родина, им подчас и кончается. Так что эти страхи реальны, потому что существуют.
Я не нашел у прочитанных авторов обсуждения обоснованности страха тех наших бывших союзников (а бояться России, как агрессивного Старшего брата, у них было множество оснований), которые побежали от нас к нашим противникам, как только это стало возможно. Россия распугала всех друзей своей предыдущей политикой, если они вообще были друзьями, а не изображали дружбу как жертву.
Но Запад сегодня думает совсем о другом. Можно ли победить Путина и как сегодня это сделать в ситуации, когда мир стремительно сползает к войне с Россией и ее руководством, которому благодаря пропаганде (но, увы, не только) симпатизирует большинство населения. Путина не остановят санкции, потому что он, его элита и его электорат уверены в своей правоте, а то, что кажется вопиющим – ложь, человеконенавистническая мобилизационная риторика, презрение к закону, в том числе международному – их, к сожалению, не смущает и уже не смутит. Так что ждать изменения политики Путина под влиянием экономических санкций не стоит, они возможны, но в слишком отдаленной перспективе, до которой в прямом и переносном смысле надо дожить. Потому что, чем более затруднительным будет положение России и ее нынешней элиты, тем более вероятен выбор ею самоубийственных решений, которые Запад хочет в любом случае избежать, даже если для этого придется пожертвовать Украиной.
Да, Запад готов договориться с Путиным, полагая, что война ему выгоднее, чем его оппонентам, Путин проигрывает именно мирную конкуренцию, в ситуации же экстремальной и военной он сильнее самого себя в мирное время.
Значит, вне зависимости, кто будет у власти: Путин, Шойгу, Сергей Иванов, хоть Жириновский с Луговым, Запад будет думать о компромиссах. Полагая, повторим, что Путина сметет не война с Западом, а мир с Западом, в котором у него козырей куда меньше. Именно из-за проигрыша в мирной конкуренции, Путин начал войну, чтобы уровнять шансы.
Понятно, что тем, кто надеялся, что Запад доведет путинский режим до отказа от власти или хотя бы до отказа от войны в Украине и репрессий внутри страны, новая (а на самом деле легко предсказуемая) политика Запада, скажем так, разочаровывающе неприятна. Но Запад, если и обещал бороться за свободу и демократию во всем мире, делал это, во-первых, без расчета цены этой борьбы (а цена возрастает с каждым днем, и платить эту цену Запад сегодня не желает). Во-вторых, у Запада свои интересы, в которых (если вычесть малоценную пропагандистскую риторику) интересы свободы русских и украинцев, скажем мягко, не имеют первоочередного значения.
Хотите свободы, платите за нее сами, своей кровью и своими деньгами.
Скажите спасибо, что мы пытались. Но мы пытались, рассчитывая, что вы нас поддержите не только в Фейсбуке. Делать же революции за вас – это к путинской пропаганде, к Киселеву и Соловьеву. Мы не нанимались. Для нас война с Путиным – перебор и тупиковый выбор. Как говорится, дружба дружбой, а табачок – врозь. Так что если Путин еще не передал руль Рогозину, пусть подумает: Запад спасет его и беленьким, и черненьким, только проявите терпение.
