Благодарю вас, и моя благодарность Руди Ленцу и всем организаторам конференции, пригласившим меня на это важное событие в столь критический момент.
Берлин много раз становился связующим звеном мировой истории. В этом городе было произнесено много замечательных речей. Именно в Берлине некоторые американские президенты произносили свои самые выдающиеся слова. Слова, которые остаются актуальными по сей день.
Не нужно много слов, чтобы изменить мир. Иногда достаточно всего четырех слов.
В 1987 году Рональд Рейган приехал в Берлин, чтобы сказать Михаилу Горбачеву "tear down this wall" ("снесите эту стену"). Четыре слова попали точно в нервный узел "холодной войны". Джон Кеннеди приехал сюда в 1963 году, чтобы выразить солидарность словами "ich bin ein Berliner" ("Я — берлинец"). Четыре слова, показавшие американскую приверженность свободе. В 1948 году, столкнувшись с таким врагом*, как Иосиф Сталин, президент Гарри Трумэн — человек немногословный — произнес тогда из Вашингтона четыре слова, которые спасли Западный Берлин: "We shall stay. Period." ("Мы должны остаться. Точка.")
В 2008 году другой американский президент использовал уже единый Берлин, чтобы выступить со своим посланием надежды и перемен. Барак Обама приехал сюда не только ради своей президентской кампании, но и чтобы поделиться своим видением мира без войн, — мира, в котором падут как можно больше стен. И хотя Обама произнес, как обычно, большую речь, в его выступлении также были ключевые "четыре слова": "This is our time" ("Это наше время") и "America cannot turn inward" ("Америка не может замкнуться в себе"). В мечтах Обамы Америка исправит свои ошибки, помирится с каждым врагом, и мир продолжит поступательное движение к "Концу истории", трагически прерванное нападением 11 сентября и вторжением в Афганистан и Ирак администрацией Джорджа Буша младшего. Это была оптимистичная речь от оптимистичного человека в оптимистичное время. К сожалению, времена с 2008 года изменились, а Обама и его речи — нет.
Уже тогда я не был столь оптимистично настроен в отношении кандидатуры Обамы. Он говорил отсюда, из Германии, о необходимости помочь тем, кто противостоит диктатурам в Бирме и в Зимбабве. Но это совсем не то, о чем говорили Трумэн, Кеннеди и Рейган, которым приходилось сталкиваться с могучим Советским Союзом! Хорошо протягивать руку бывшему врагу в знак примирения, если "история заканчивается" и движется к демократии. Но либерализм и свобода — это именно то, с чем борются сегодня некоторые силы в мире, и ничего хорошего не выйдет из попыток обменяться дружеским рукопожатием со злом.
Я отдаю себе отчет, что "зло" — это немодное сегодня слово, как и "враг". Но вы должны простить бывшего шахматиста за мысли о том, что некоторые вещи в реальном мире тоже делятся на "черные" и "белые"! Нас характеризует то, какое значение мы придаем свободе личности и ценности человеческой жизни. Мы не можем убеждать окружающих в том, что наш путь правильный и лучший, если сами не верим в это. Мы не можем защитить наши ценности, если сами не верим, что их стоит защищать.
История не движется сама по себе. Ее двигают решения людей, одно за другим, каждый день и каждый час. Мы сами выбираем, что говорить и говорить ли вообще. Вы принимаете решение — действовать ли вообще и как именно действовать. Очевидно, что не каждое мгновение и не каждое решение равнозначны. В шахматном лексиконе есть понятия спокойных и острых позиций. В очень острой позиции на результат может повлиять каждый ход. Волнение увеличивается, и вероятность сделать ошибку возрастает, последствия любой ошибки также увеличиваются. Выигрышная позиция может стать проигрышной лишь из-за одной ошибки, и тактические нюансы имеют первостепенное значение. В спокойной позиции требуется мыслить стратегически на долгосрочную перспективу и находить лучшее расположение для ваших фигур, постепенно готовясь к прямому столкновению сторон. Многое из этого является истиной и в реальном мире, а сегодня мир находится в очень острой позиции.
Конечно, реальный мир — политика, бизнес, война — гораздо сложнее, чем шахматы. И в реальном мире есть "ход", не существующий в шахматах: не двигаться вообще. Но ничего не делать — это тоже выбор, и отказ от действий может оказать столь же сильное влияние, как и любое резкое движение. Мир нас не ждет; он не остановится, если мы не будем двигаться. Вы можете либо участвовать в формировании мира, либо это сделают без вас.
У истории нет строгих законов. Нет способа предугадать точные последствия наших действий или нашего бездействия. Но, исходя из опыта, мы можем работать с тем, что можно назвать бесспорными законами физики. Один закон гласит, что власть, как и природа, не терпит пустоты. Если мы отказываемся от своей роли, от своего места, то его быстро занимают другие. Сегодня мы можем четко увидеть это на Ближнем Востоке, где вакуум, образовавшийся после сокращения американских и натовских сил, быстро заполнился силами "Исламского государства" и Ираном, а теперь и путинской России. Нельзя точно предугадать, к чему приведут эти перемены, никто точно не знает, сколько жизней будет потеряно и сколько беженцев еще появится. Но мы знаем, что новые силы, пришедшие туда, не разделяют наши ценности, и их цели очень сильно отличаются от наших.
Имеет ли это значение? Я скажу: "Да". Мы должны бороться с моральным релятивизмом, который уверяет, что нет различий, нет правильного и неправильного, нет добра или зла. Мы должны различать тех, для кого попадание бомбы в больницу — это трагедия, и тех, для кого это стратегия. Мы не можем отказаться от борьбы за свои ценности перед лицом трагедии, иначе это приведет к еще большему числу невинных жертв. Вместо того, чтобы сдаваться, мы должны научиться действовать эффективнее.
Диктаторские режимы России и Ирана, кровавый режим Башара Асада и ИГИЛ — структурно они совершенно разные, но их объединяет страх и ненависть к современности. Я использую термин "современность" вместо хорошо знакомых "западных ценностей" потому, что значение этой фразы устарело. Свобода личности, демократия и ценность человеческой жизни имеют столь же большую ценность в десятках стран на востоке и на юге. Эти ценности в той же степени и бразильские, и японские, в коей американские и германские.
Распространение ценностей демократии по всему миру — это большое достижение человечества. Но мы не можем почивать на лаврах достигнутого человечеством. Враги свободного мира хотят повернуть ход истории вспять потому, что это угрожает их образу жизни. Они используют насилие и ненависть, ибо без этого не способны состязаться за умы и души своих граждан. Эти "путешественники во времени", как я их называю, хотят повернуть историю вспять, чтобы сохранить власть. Радикальные исламисты хотят вернуть средневековое мракобесие, умело используя при этом самые современные технологии, придуманные в свободном мире, который они пытаются уничтожить. Владимир Путин хочет вернуть великодержавную эру регионального господства с помощью силы, используя как современные инструменты пропаганды, так и старомодные бомбы. В прошлом эти злобные силы могли существовать в своем собственном невежестве и изоляции. Но в сегодняшнем глобализованном мире они постоянно контактируют со Свободным обществом, что ставит их существование под угрозу. "Путешественники во времени" не могут конкурировать с инновационными идеями и процветающим свободным миром, поэтому они используют то оружие, которое у них есть — радикальные идеологии и насилие.
Как Европа и Америка, весь остальной мир осознал, что этот тип оружия очень эффективен, если не встречает сопротивления. Народ Украины героически сражается за свою свободу, но Европа тем не менее продолжает рассматривать украинское государство как буфер против путинской агрессии. Народу Сирии "предоставлен выбор" — сражаться, бежать или безропотно умереть в своих домах. Подавляющее большинство жителей Северной Кореи не имеют никакого представления о внешнем мире. И все же, несмотря на эти ужасы, которые существуют сегодня, прямо сейчас, в 21 веке, гораздо легче критиковать тех, кто говорит о необходимости действовать, чем критиковать тех, кто не делает ничего.
Несмотря на то, что Свободный мир сегодня обладает огромным преимуществом в экономическом и военном отношении, именно его открытый и мирный характер является его ахиллесовой пятой. Легко выставить критиков почти любого дипломатического процесса, как поджигателей войны. Язык мира и дипломатии — крайне успокаивающий и позитивный. Если мы просто поговорим немного дольше, если мы еще немного задержимся с принятием решения, если мы сделаем еще большие уступки… Легко говорить, что ситуация слишком сложная, чтобы действовать, ровно до тех пор, пока действовать становится невозможно. Каждую вспышку насилия, большую или маленькую, можно оправдать провалом дипломатических переговоров или недостаточной уступкой.
Лексика переговоров приятна и утешительна, особенно для тех, кто утомлен войной. Трудно отрицать столь цивилизованное понятие, как дипломатия и взаимодействие. В отличие от сдерживания и жесткой изоляции, негативных тем, которые пробуждают в памяти времена холодной войны и ее постоянной тени ядерного противостояния. Я и все, кто родился и вырос за железным занавесом, совершенно не хотим вернуться в те времена. Вопрос в том, как лучше всего избежать этого возврата.
Любимым аргументом "торговцев миром" является то, что единственной альтернативой умиротворения агрессора является война. Аргумент, который не имеет смысла, если эскалация войны прогрессирует. Бессмысленно говорить, что альтернативой дипломатии является война, если сам дипломатический процесс продлевает или усугубляет существующие конфликты и развязывает руки разжигателям войны. Из истории мы знаем, что политика умиротворения погубила гораздо больше людей, нежели устрашение. Никто не начинает войну, если не верит, что может ее выиграть, поэтому худшее, что мы можем сделать — это дать агрессору путем уступок уверенность в себе. Я бы хотел жить в мире дипломатии и верховенства закона, в котором, по мнению канцлера Меркель и президента Обамы, мы живем, но, к сожалению, это не так. Если мы хотим мира, то для этого нужно большее, чем просто говорить о мире. Сила и действие все еще важны и в таких местах, как Украина, Сирия и Ирак. Сила без действия невозможна.
К сожалению, для поддержания стабильности мы полагаемся на механизмы, неэффективные против примитивных действий. Россия обладает правом вето в Совете Безопасности ООН во время своего вторжения на территорию европейского государства и аннексии его территории. Саудовская Аравия была только что избрана председателем совета ООН по правам человека, в то время как там продолжают казнить диссидентов. Если мы хотим защитить наши ценности, нашу территорию и наши жизни, мы нуждаемся в дееспособных институтах.
За последние два года Владимир Путин продемонстрировал ООН, как устарела эта организация для поддержания глобальной стабильности. Во время своего недавнего выступления на Генеральной Ассамблее он показал, что ООН стала ярко освещенной сценой, с которой диктаторы могут извергать ненависть и ложь. ООН была создана для поддержания баланса сил после Второй мировой войны и в процессе холодной войны. Она не способна реагировать на новые угрозы. Нам нужна новая коалиция, лига демократических государств, которая будет защищать наши самые заветные ценности. Германия и Япония стали одними из важнейших опор глобального мира и процветания во второй половине 20-го века. Настало их время, чтобы сделать шаг вперед и принять самое активное участие в создании геополитической инфраструктуры XXI века.
Наибольшая опасность сегодня заключается не в борьбе с Асадом, Путиным или "Исламским государством". Страшнее всего праздное ожидание того момента, когда ставки будут намного выше. Эти люди не уйдут сами по себе. Если есть что-то, что мы знаем наверняка об агрессивных диктатурах, то это то, что, если их не остановить, цена противостояния неминуемо возрастет. Мы должны начать действовать уже сейчас, потому что завтра цена будет выше. Альтернатива не в том, чтобы избегать конфликта. Конфликт неизбежен. Он уже здесь. Это битва за наши ценности. Этот бой современного мира, который был построен на этих ценностях.
Четыре слова. Четыре слова могут перевернуть мир, но не всегда в лучшую сторону. Столь же известные как "tear down this wall" ("снесите эту стену") и "ich bin ein Berliner" (я — берлинец), есть печально известная фраза "peace for our time" ("мир нашему времени"). Отчаянная мольба Невилла Чемберлена о мире и гармонии перед абсолютным злом после возвращения из Мюнхена в 1938 году стала синонимом слабости и попустительства. В каком-то смысле эти обвинения не совсем справедливы, так как по крайней мере Чемберлен никак не мог знать, что будет дальше.
Но сегодня мы знаем. Сегодня мы знаем, что агрессивная диктатура, захватывающая территории, не остановится сама по себе; она остановится, лишь если ее остановят. Сегодня мы знаем, что людоедские идеологии не остановятся после того, как попробуют крови. И, зная это, мы должны действовать. Крайне опасно забывать эти уроки истории — уроки, за которые мы заплатили столь высокую цену. Мы должны помнить, что просто социум не имеет ценности, а ценны люди. Если мы хотим торжества наших ценностей, то мы должны защитить людей, которые эти ценности разделяют, где бы они ни находились, кто бы они ни были.
И завершить сегодняшнее выступление я хотел бы своими четырьмя словами: "fight — for — our — values" ("бороться — за — наши — ценности!").
Берлин, 14 октября 2015 года
*Речь шла о создании воздушного моста в заблокированный Западный Берлин. В течении 11 месяцев американские и английские самолеты снабжали всем необходимым Западный Берлин.
