В связи с последними событиями вокруг объявленного перемирия в Сирии и активным обсуждением перспектив сирийского урегулирования как то остался незаметным недавний визит в Москву Генерального директора МИД Израиля Дори Голда и его переговоры с С.Лавровым.
Между тем по информации израильских, а также турецких СМИ, этот визит не носил протокольного характера и в ходе переговоров затрагивались весьма острые проблемы, главным образом с российской стороны.
Косвенным подтверждением этого может служить тот факт, что на сайте МИД РФ относительно визита главы израильского внешнеполитического ведомства размещено лишь вступительное слово Лаврова. Причём, если судить по этому короткому расплывчатому материалу, Голд прибыл в Москву для подписания плана межминистерских консультаций на текущий год.
Авторитетная, хорошо информированная израильская газета Haaretz опубликовала статью "Сектор Газа и газ – главные опасения России по поводу израильско-турецкого сближения", посвящённую визиту Голда в Москву.
Как утверждается в статье, главный вопрос, который подняла российская сторона в Москве перед израильтянами – это активизация контактов между Израилем и Турцией с целью преодоления острого кризиса, возникшего в 2010 году вокруг флотилии "Мармара", положившего начало разрыву двусторонних отношений. Кроме того, Москва обеспокоена турецким влиянием в секторе Газа и возможным сотрудничеством с Израилем в газовой сфере.
Израильская повестка, по информации газеты, сосредотачивалась вокруг ситуации в Сирии и появившихся сведений о поставках первой партии российских С-300 Ирану.
Если верить Haaretz, то бросается в глаза как минимум два характерных момента. Первый, и на наш взгляд наиболее существенный, свидетельствует о циничной сути и подлинных целях российской дипломатии, которая на словах декларирует о своём стремлении к установлению стабильности на Ближнем Востоке, а на деле выступает против нормализации отношений между двумя ведущими государствами региона.
Такой подход Москвы нельзя оправдать даже тем, что Эрдоган в настоящее время находится по разные стороны баррикад с Путиным. Ведь резкое ухудшение российско-турецких отношений произошло по инициативе Москвы, которая этим шагом, а также высокомерной позицией по отношению к попыткам Эрдогана наладить диалог, сама подтолкнула Иерусалим и Анкару к переосмыслению их конфронтации и началу примирительного процесса.
В эту логику поведения также не укладываются неуклюжие предложения Москвы выступить посредником в нормализации отношений между своим союзником Ираном и Саудовской Аравией, ведущей гибридную войну с Россией в Сирии. И вообще, Кремль должны также беспокоить и попытки налаживания отношений между отдельными странами и нациями в любой точке мира. Если конечно дипломаты Кремля не берут в основу своей политики примитивный принцип "Враг моего врага – мой друг".
Второй момент, который также характеризует путинскую внешнюю политику, претендующую, в отличие от "разрушительного" американского курса, на установление "справедливого мира" на Ближнем Востоке. Это – беспокойство по поводу действий Турции в секторе Газа, которой на самом деле оказывается значительная гуманитарная помощь со стороны Анкары.
Именно из-за доставки этой помощи турецкой флотилией "Мармара", попытавшейся прорвать блокаду Газы, которую атаковали израильские спецслужбы, одним из результатов которой стала гибель 10 членов экипажа, и разразился конфликт, который привёл к разрыву дипотношений между Турцией и Израилем. И это хорошо известно на Смоленской площади.
После извинений, которые в 2013 году официально принес Анкаре премьер Израиля Б. Нетаньяху делались некоторые попытки по налаживанию диалога между двумя странами. Однако жёсткая позиция Израиля по Газе не позволяла сторонам продвинуться дальше кроме отдельных встреч представителей.
Переломный момент, по мнению наблюдателей, произошел в декабре 2015 года, когда, после антитурецкого выпада Путина и введения против Эрдогана экономических санкций, из Анкары и Иерусалима стали раздаваться заявления о необходимости активизации диалога по восстановлению отношений. Заявления, которые диктовались прагматическими соображениями.
Характерно то, что эти заявления звучали на самом высоком уровне – со стороны Эрдогана и Нетаньяху и акцент в них ставился на развитии взаимовыгодного сотрудничества в газовой сфере. Здесь возможности и интересы двух стран совпадают: Турция представляет удобный транзит для прокачки израильского газа в Европу.
Крупные коммерческие запасы израильского морского месторождения "Левиафан" позволяют стране превратиться в крупного экспортера природного газа. Следует отметить тот факт, что Брюссель всерьёз рассматривает израильский газ в качестве одного из альтернативных источников по уменьшению зависимости от российского газа, что естественно вызывает раздражение в Кремле.
В середине февраля в Швейцарии состоялись израильско-турецкие переговоры, которые, по мнению израильской прессы, закончились обнадеживающе. Стороны выразили готовность пойти на взаимные уступки, главная из которых – Израиль соглашается на частичное снятие блокады с сектора Газа для беспрепятственной доставки туда турецких гуманитарных грузов и необходимого оборудования, в частности дизелей генераторов и переносных электростанций.
Практическая реализация швейцарских договоренностей может привести к увеличению турецкой гуманитарной помощи жителям Газы и, соответственно, росту и без того высокой популярности Турции среди палестинцев. Даже, несмотря на то, что Израиль требует от Турции закрыть у себя представительство "Хамас".
Нормализация и восстановление дипотношений между Израилем и Турцией, на наш взгляд, будет способствовать роли последней в возможном посредничестве между палестинцами и Израилем, на которую претендуют Анкара и лично Эрдоган. Это и вызывает нескрываемую злобу в Москве, являющейся участником так называемого "квартета" ближневосточных посредников, пытающегося на протяжении десятилетий безуспешно разрешить израильско-палестинский конфликт.
При таком развитии событий Москва опасается оказаться лишней в далекоидущем сценарии нормализации израильско-турецких отношений, который может привести к серьезным как политическим, так и экономическим, прежде всего, энергетическим изменениям в расстановке сил на Ближнем Востоке.
Вряд ли предпринимаемые Кремлем попытки давления на Израиль и Турцию могут затормозить объективный процесс формирования новых альянсов, который был к тому же стимулирован субъективным фактором путинского вмешательства в регион, в частности, в сирийский конфликт.
И потом, с исторической и морально-нравственной точек зрения эти попытки выглядят безосновательными. Ведь израильская сторона не требует от Москвы пересмотра её отношений с иранскими муллами, рассматривающими Израиль в качестве главного врага Исламской республики.
И если Путин вправе рассматривать бывшие территории Российской империи в качестве законных исторических зон влияния, так почему же Анкара не может подходить с таких же позиций и к регионам бывшей Османской империи, включая многострадальную Газу?
