Нет, этот зверь на меня не бежал, да и я не была его специальным ловцом, хотя тогда, весной 2016 года, иногда о нем нет-нет, да и вспоминала. Вспоминала, честно скажу, с горечью и недобро.
Итак, он просто стоял в очереди на паспортный контроль в мюнхенском аэропорту, а я просто направлялась в хвост этой же очереди, потому как тоже улетала. Звали же авиапассажира Михаил Федотов.
— Здравствуйте, Михаил Александрович, — говорю.
— Здравствуйте, — отвечает, улыбаясь, будто радуясь нашей долгожданной встрече.
— Нет-нет, мы с вами не знакомы, точнее, вы со мной не знакомы. Но я вас, как и многие, знаю и, как и многие, хотела задать вам, если можно, один вопрос.
— Да, пожалуйста.
— В своем комментарии Юлии Таратуте на "Дожде", вы положительно отозвались о назначении генерала полиции Москальковой на должность уполномоченного по правам человека.
— Таратуте я никаких комментариев не давал.
— Да-да, извините, не Таратуте, но точно комментарий был о назначении Москальковой и точно на "Дожде". Так вот, я хотела спросить, вы действительно думаете, что генерал полиции может стать настоящим правозащитником?
— Я всегда говорю только то, что думаю, — Федотов посмотрел на меня победно, явно довольный своим исчерпывающим ответом.
Больше наши тропы ни в аэропорту, ни за его пределами не пересекались. Хотя сказала я Михаилу Александровичу далеко не все, что хотела бы ему сказать. Например, то, что даже перепутала его интервьюера, вместо Михаила Фишмана назвав Юлию Таратуту, тоже неслучайно. Просто первое прозрение относительно Михаила Федотова произошло благодаря взятому у него интервью именно Юлией Таратутой по поводу бунта заключенных в Копейске несколько лет тому назад.
В той незабываемой беседе он явил свой "бесстрашный" и "принципиальный" лик во всем, на какое способен, правозащитном величии. И уже тогда стало совершенно очевидно, что из всех искусств для этого человека важнейшим является искусство проходить между Сциллой и Харибдой. Одним словом, в должности главного защитника попираемых на каждом шагу прав человека в России уже несколько лет кряду состоит Федот, да не тот. Потому что человек, много лет несменяемо находящийся на этом посту, отнюдь не Игорь Каляпин, не Зоя Светова и не Ольга Романова, а типаж совсем иного, можно сказать, противоположного толка...
Сейчас, когда наконец всем стало ясно, что Михаил Федотов не столько борец за права человека, сколько бессовестный имитатор, я вдруг вспомнила церемонию его награждения престижной премией Егора Гайдара в ноябре 2016 года и отвратительное в своем фальшивом безудержном восхвалении чествование "дорогого Михаила Александровича", великого борца за права человека нашей эпохи. Тому свидетельством — экстренный визит Федотова к "остро нуждающемуся в правозащите" полицейскому, которого справедливый Михаил Александрович пообещал за его страдания вознаградить квартирой.
Помнится, тогда же на эту же награду была выдвинута прекрасная Зоя Светова. В этом контексте хочется привести полностью текст Анны Каретниковой на эту тему, который она опубликовала в своем Фейсбуке в те дни. Это очень серьезный документ.
"Прошу заранее простить меня за этот пост. Обычно я пишу только про тюрьму, но это — отчасти тоже про тюрьму. Я прошу прощения у Михаила Федотова, с которым я не знакома лично и который наверняка делает много хорошего... И ни про какую премию я не знала, что она будет вручаться. Но вот я прочла: "Лауреатом в номинации "За действия, способствующие формированию гражданского общества" стал глава президентского Совета по правам человека (СПЧ) Михаил Федотов. Он сообщил "Ъ", что денежную часть премии — 1 млн руб. — перечислит на строительство монумента жертвам политических репрессий".
...И меня это не то, чтоб шокировало, но задело... Я не знаю арбитров и не знаю других номинантов (я честно занималась в последние годы лишь СИЗО), но одного я знаю — это Зоя Светова. И эта Зоя Светова, работая рядом, взяла на себя то, что я, например, не рискнула и не сумела бы — помощь и спасение СОВРЕМЕННЫХ жертв возможных репрессий, и она помогала и спасала ЖИВЫХ, живущих ныне, ведомая своим нравственным чутьем, чувством долга и памятью своих близких. До того момента, как решением Совета Общественной Палаты РФ месяц назад не было нанесено сокрушительного удара по Общественному контролю в России. И мы ждали помощи от Михаила Федотова, мы так надеялись, но... Пока что тему пытаются заболтать, отложить, надеяться на какие-то мистические изменения "когда-нибудь". Мы не увидели не только решительных действий, мы не услышали сколько-нибудь простого, внятного ответа: кто виноват? что делать? А мы так ждали этих действий... "способствующих формированию гражданского общества..."
И вот теперь читаю эти "светские доброжелательные" шуточки, все эти "смелые" компанейские реверансы и взаимные экивоки при вручении премии:
"Тут каждый имеет свое мнение, и плевать хотел, что думают все остальные, что думают в администрации президента", — поддержала его глава профильной рабочей группы Людмила Алексеева. В защиту господина Федотова выступил и член Комитета гражданских инициатив Леонид Гозман. Он объяснил, что можно обвинять человека "в сотрудничестве с системой", но "он дело делает, между прочим". "Ни у кого ведь нет сомнений относительно его позиции по разным вопросам", — сказал господин Гозман. Михаил Федотов не возражал, и даже сказал, что "раньше никогда не слышал про себя столько хороших слов". Он рассказал, что услышал про себя определение "правозащитный диверсант". "Коля, ты не учел еще такой момент — диверсионный акт в целях развития гражданского общества", — обратился он к Николаю Сванидзе. "Я не учел, другие учтут, Миша", — ответил господин Сванидзе.
И мне становится не просто горько, мне реально становится больно, как лезвием по руке, мне начинает казаться, что у нас — разное гражданское общество, и у этих наших разных гражданских обществ — совершенно разные проблемы. И дело не в том, что сомнения, уже высказанные, у меня есть. Я отдаю себе отчет, что никто не всесилен, что надо лавировать, "дело делать", — но премия-то... И как раз — после этих надежд, что возлагали мы, выкинутые за борт, наблюдатели на Михаила Александровича как на последнюю надежду... И так ждали его действий и слов как представителя... гражданского общества, да? Где-то вы так далеко от нас... Общественный контроль был из редких реально живых и действенных, до сих пор сохраненных в меняющейся стране гражданских институтов. И вот он идет ко дну. И наших криков "SOS" будто не слышат. Будто нас нет, будто мы умерли. Ну скажите нам, кто нас предал? Кто дал команду на разгром?
Два фактора усиливают боль. Первый, как уже сказано, тот, что номинантом являлась и Зоя. Реально, день за днем помогавшая живым жертвам. Мужественно и самоотверженно, добиваясь результата, не замалчивая острых и неблагодарных тем. А вторая — вот эта самая, процитирую:
"На вопрос "Ъ" о том, как он потратит денежное вознаграждение (миллион рублей), господин Федотов ответил, что собирается поступить "с этой премией так же, как и с премией имени отца Александра Меня", которую он получил в январе 2015 года. "Ее я направил в фонд на строительство монумента жертвам политических репрессий, который планируется установить в Москве на углу проспекта Сахарова и Садовой-Спасской улицы", — пояснил глава СПЧ. И добавил: "Только налоги сначала заплачу, конечно".
Возведение монументов памяти жертвам репрессий — благое дело, важное и серьезное. Монументов должно быть больше, конечно же. Но. Никого, кроме меня, не смущает, что, пока с одобрения государства возводятся монументы памяти репрессированным, другие, живые и, возможно, невинно репрессируемые наполняют СИЗО? Отъезжают на этапы в лагеря? Получают гигантские сроки? Это те, кто нуждается в помощи ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС. Вот этим людям помогала Зоя, и с ней — еще единицы. И вдруг, простите за кощунство, возведение мемориалов памяти начинает казаться обманкой, симулякром, который услужливо подсовывает нам государство, поддакивая правозащитникам "Да-да! Никогда снова!" — а тем временем постепенно, понемногу возвращая нас в те самые времена, где никто не застрахован от абсурднейшего ложного обвинения? От доноса? От недобросовестного следователя и исполняющего государственную волю судьи? От пыток в колониях? И не на живых, живущих и страдающих людей в первую очередь должны обращать внимание правозащитники? Пока они живы... И может быть, через 80 лет, на новом изгибе истории, тогда уже новым жертвам не придется строить мемориал, и, быть может, это будет к лучшему. Разве Светлане Давыдовой, отпущенной из СИЗО после вмешательства членов ОНК, в частности — Зои Световой, — нужен был бы мемориал ее памяти? Думаю, она куда больше хотела вернуться к своим четверым детям... И это — получилось. И не нужно теперь мемориала.
Не знаю, получится ли когда-нибудь еще. Ну а что ж, значит, будет когда-нибудь новый мемориал. Мемориал памяти — это само по себе тоже неплохо. Но не ВМЕСТО живого и действенного Общественного контроля.
Так что же есть эти "действия, способствующие формированию гражданского общества"? Премия отправится на строительство памятника. А Зоя Светова, 8 лет безвозмездно оттрудившаяся в ОНК Москвы, в ОНК Мордовии, куда она подавала документы, но не прошла по надуманным основаниям. Она оказалась там не нужна. Не знаю, кому. Дай Бог бы не "формируемому гражданскому обществу". Или уже сформированному?
Еще раз прошу простить меня за этот текст, ничего личного, тот редкий случай, когда не смогла промолчать... Простите слезы".
