"Может ли человек одержать верх?" Так переводится название книги Эриха Фромма, написанной в годы холодной войны и посвященной международной политике. Но вопрос этот актуален всегда, а сейчас особенно. И ответ зависит от каждого.
Отщепенцы в российской диаспоре — плачущее меньшинство. Абсолютное меньшинство. Но они пытались и пытаются доказать, что западные элиты в них нуждаются, поскольку путинскому режиму осталось недели две, а новую элиту составят нынешние фрондеры, способные стать посредниками при интеграции обновляющейся модели русского тоталитаризма в новый мир. Потому они и Трампа вылизывают, и еврократов не ругают, и кремлевский фашинтерн не замечают.
Но Запад постепенно начинает осознавать, что в России всё даже не навсегда, а как всегда. И склоняется к тому, чтобы отдать ей Украину. Да и Молдову, да и... В общем, Патрушев или кто-то еще огласит весь список Путина. И что делать отщепенцам, совершенно непонятно. То есть что делать тем, кого финансирует Кремль (такие среди отщепенцев есть и легко обнаруживаются), — совершенно не интересно. А вот те, кого подпитывают уехавшие бизнесмены и западные институции — большой вопрос. Бизнесмены делают это в надежде на возвращение или на возможность сотрудничества с российской властью. А западным институциям придется быть лояльными по отношению к нынешнему режиму, потому что тот доказывает свою силу.
Так что перспективы вольнолюбивой части российской диаспоры темны и непонятны.
Судя по некоторым публикациям эмигрантов, давно и прочно осевших в США на грантах разного рода институций, работающих в самих институциях, они находятся в поисках новой лояльности. Выискивают светлое и чистое в демагогии и действиях Трампа, оправдывают фашистские замашки Маска. И надо сказать, что у русских это получается, — сказывается вековой опыт жизни применительно к подлости.
Трампофилия многих вызвана и уверенностью в том, что не может быть в Америке, средоточии добра и света, президента-прощелыги. Там царство света, а в России царство тьмы. И каждый американский президент — луч этого самого света. И не может быть по-другому, потому что не может быть никогда. "Не верю" и больше ничего.
Есть еще одна деталь — сходство Трампа и Навального. Русские восторги по поводу Трампа той же природы, что и поклонение Навальному. Оба лидеры тоталитарного толка, не имеющие никакого отношения к демократии и либерализму. Навальный не был противником Путина — он был его соперником, как Троцкий и Гитлер — соперниками Сталина, его конкурентами в стране и мире. До недавнего времени лидеры свободного мира были противниками России и Путина. Америка Трампомаска и Германия Алисы Вайдель будут их соперниками и конкурентами. В чем-то временами союзниками, но мировое господство они России не уступят. А в противостоянии Океании и Остазии невозможно быть на чьей-то стороне.
Путина ругать не хочется и не надо. Он такой, как все, никого другого российский народ выдвинуть не мог, ничего другого Россия не достойна. Но Трампа так и тянет называть нехорошими словами, потому что Америка достойна иного, потому что среди американцев и американских президентов были и есть не одни только гопники-реднеки. Потому что сейчас под угрозой страна, ставшая высшим достижением иудео-христианской цивилизации.
Трамп начал этническую чистку в США и предложил устроить ее в Газе. Интересно, однако, что никто так его предложение не характеризует. Иное дело — действия Израиля, именуемые "геноцидом". С первых дней президентства Трамп начал тоталитарное разрушение государства, незаконно уволив генеральных инспекторов федеральных ведомств и ограничив предоставление гражданства по праву рождения. Американские массы его поддерживают, как русские массы — Путина, а до того массы Италии и Германии своих вождей. Президент США показывает пример своим симпатизантам в Европе. "Альтернатива для Германии", которую славит Илон Маск, тоже вряд ли будет считаться с законами, придя к власти. Трампомаск поддержит, население одобрит. Похоже, свободный мир недооценил корпоративный фашизм и офисное рабство. В США именно опыт корпоративного управления — менеджеры вместо политиков — станет основой американской модели тоталитаризма.
Поставки оружия и живой силы из Ирана и Северной Кореи трактуются как признак исчерпанности ресурсов России. Всё совсем наоборот. Иран и КНДР тоже ресурс России. И прежде всего, политический. Эти поставки вызваны не столько военными нуждами, сколько стремлением продемонстрировать миру рост политического влияния России. Говорил и еще раз повторю: те, кто радуется потерям российской армии, не хотят замечать ее военных успехов. Они не в состоянии честно признать, что готовность погибать свидетельствует о высочайшей боеспособности российского войска, его моральном и духовном единстве. А уж о причинах такого положения дел никто и не пытается говорить. Хотя это самое главное.
Война — высшая форма популизма. Она дает чувство причастности к общему величию народа и страны, создает социальные лифты, выстраивает новую социальную стратификацию, которая в России давно уже формируется локальными войнами и народным милитаризмом. Круг бенефициаров войны охватывает весь российский социум сверху донизу. А кто не входит в него, легко обращается в изгоя. Сможет ли избежать войны Трамп, пока непонятно, но и она ему может пойти на пользу. С кем и за что — не важно.
Возникновению российского тоталитаризма, показавшего пример всему миру, предшествовал тоталитарный опыт Первой мировой войны, который был всемирным и надгосударственным. Все отступило перед господством массы и безликого властного механизма, ставшего первым проявлением тоталитаризма в самом главном, в его основе — отношении к смерти. Точнее всего его определил Мандельштам в "Стихах о неизвестном солдате", предвидя новую вселенскую катастрофу и наблюдая вокруг себя смерть "гурьбой и гуртом". Первая мировая не просто обесценила, она деперсонализировала смерть, сделав ее массовым обыденным явлением. И с завершением войны Ортега-и-Гассет связал выход масс на авансцену. Подобную деперсонализацию мы видим в современном мире.
Ныне сострадание более не мотивирует элиту иудео-христианского мира, эмпатия даже не смешна — ее нет. Эскапизм, побег от сострадания — все это вызывает разочарование даже от выступлений артистов-эмигрантов, как было сказано в рецензии на фестиваль ИNОЙ, прошедший в нескольких городах Европы. Чего уж говорить о политиках. Порождено все это деперсонализацией идентичности. Эмпатия не может быть коллективной, она начинается с чувства собственного достоинства и осознания своей, личностной, внутренней способности к состраданию. И только персонализм может преодолеть эскапизм, порожденный эгоцентризмом.
Много раз говорил о своем отношении к "критикуя — предлагай". Время от времени выскакивает: а что вы предлагаете? Дело даже не в том, что требующие предложений не могут пояснить, кому надо предлагать, дабы что-то изменить. Дело в их уверенности, что простые манипуляции, менеджерские решения могут поменять то, что складывается в результате вековых трендов или иных глубинных причин. Вот сейчас мы тут всё поймем и разрулим.
И уж совсем бессмысленно предлагать что-то абсолютному меньшинству в российской диаспоре и в самой России. Тому меньшинству, которое никакого влияния ни на что в политической и общественной жизни не имеет, разве что в культуре, да и то вне пределов страны. И советов я не даю. Но могу сказать то, что считаю единственно важным и спасительным при дальнейшем расширении катастрофы.
Сейчас важнее всего сохранение своего "Я". Разочарование в собственной стране, в собственном народе, в человечестве неизбежно. Но нельзя допустить разочарования в себе. Осознавать свои грехи, свою ответственность, свою вину — это одно, а вот разочарование в себе как личности — совсем другое. Это личная, персональная катастрофа, которую, в отличие от катастрофы вселенской, можно избежать.
